"Секреты Таро Уэйта -- Смит"



Перевод книги близится к завершению. Меня очень тронуло "Заключение", которым хочу поделиться. Плюс портрет Памелы Колман Смит оттуда же.

 



Заключение

Когда пишешь о Памеле, ее жизни и эпохе и о созданных ею образах Таро, нестерпимо хочется узнать о том, что она на самом деле думала и чувствовала. Сожалела ли она о чем-то на смертном одре? Мы никогда не узнаем этого, если только в будущем не всплывут какие-нибудь «утерянные дневники Памелы Колман Смит». Мы можем лишь взять то немногое, что нам известно о ней, что писали о ней ее знакомые, взять ее работы — и приложить к этому чуть-чуть воображения и интуиции.

Говорят, что, когда человек подходит к концу жизни, он часто сожалеет о том, чего он не сделал, и можно предположить, что в последнюю минуту мало кто говорит: «Жаль, что я не заработал побольше денег». О Памеле рассказывают, что она закончила жизнь в бедности и без того признания, которое она заслужила. Мы можем только гадать, была ли она из-за этого несчастной. Возможно, она хотела бы более традиционной семейной жизни и детей, которые могли бы разделить ее мир и продолжить его после ее смерти. Памела не оставила потомства, но зато оставила память о своем присутствии здесь, на Земле, — наследие, которое никогда не умрет: семьдесят восемь карт, ежедневно делающих богаче сотни чьих-то историй жизни.

Она дала нам инструмент для рассказывания историй. Сама искусная рассказчица, она бы порадовалась нескончаемым историям, сотворенным ее видением.

Уэйт, несомненно, лишь ухмыльнулся бы, если бы узнал, что из двух самых влиятельных Таро двадцатого столетия его колода стала первой по популярности и, возможно, по силе.

Можно предположить, что, когда Уэйт сделал Памеле предложение нарисовать колоду, он подчеркнул, что это духовный инструмент, а она согласилась, зная Уэйта как католика. Духовный инструмент должен развивать духовность, а не способствовать ее вырождению. Мы знаем, что в более поздние годы Уэйт занимался толкованием образов минорных карт, нарисованных Памелой, и это означает, что он не дистанцировался от колоды и не испытывал в связи с ней чувства религиозной вины. А если так, то и Памеле не было причин стыдиться своей колоды Таро — если, конечно, она не была более набожной, чем Уэйт.

Мы хотим оставить за Памелой последнее слово в этой книге. Видя упадок своих любимых движений символистов и «искусств и ремесел» накануне двух мировых войн, которым предстояло лишить людей надежды на лучшее будущее, она сокрушалась отсутствием вдохновения, вызванным «непрестанным грохотом мощных прессов». Ее приводили в отчаяние подавление индивидуализма, а также «ханжество и помпезная лживость огромной массы разумных людей».

Она страстно мечтала о возвращении Очарования и Благодати, которые ей удалось навсегда запечатлеть в своих семидесяти восьми картинках, нарисованных летом 1909 года. А за год до того она написала:

Задействуй свой ум, задействуй глаза. Возможно, ты слишком много пользуешься физическими глазами и видишь лишь маску. Найди внутренние глаза, ищи врата в неизвестную страну.

На волшебном коне отправляйся на свой Поиск того, что мы все ищем, — Красоты. Прежде всего — красоты мысли, красоты чувства, красоты формы, красоты цвета, красоты звука. А также признания, радости и силы, которые приходят, когда ты показываешь эту Красоту другим.